Расстрелянная “оттепель”: о чем новый фильм Андрея Кончаловского

После развала СССР новое российское кино долго разбиралось с мифологией прошлого – революция, сталинские репрессии, застой получили свое адекватное воплощение.

Но “оттепель” по сути оставалась главным советским мифом, который прижился и в российском кинематографе. 

После “Заставы Ильича” и “Я шагаю по Москве” идеализированный глянец на ранние 60-е уже в новом веке навел Валерий Тодоровский. И то время на пленке запечатлелось как легкое джазовое дуновение свободы, правда где-то на обочине маячил смешной мужиковатый Хрущев с погромом абстракционистов, но не более.

О расстреле в Новочеркасске как одном из главных событий того периода снять фильм было необходимо, и заслуживало оно явно больше серии в посредственном сериале “Однажды в Ростове”.

Новая картина Кончаловского – из вершинных его творений и явно входит в топ-3 снятого им за 60 лет (не говоря про то, что это лучший российский фильм года).

Но вот на том насколько полно и последовательно он отобразил история 1962 – надо остановиться подробней.

Один из мотивов, по которым Солженицын не принял “Колымские рассказы” Шаламова, было отсутствие в них четкого и недвусмысленного осуждения коммунистического режима.

Вероятно, с точки зрения художественности они бы в чем-то проиграли, но не позволили бы истолковывать их в духе “Сталин – зло, но это не вся советская власть!” (именно этим занимаются сейчас ведущие шаламововеды. Впрочем, это была во многом и позиция самого писателя).

“Дорогие товарищи!” страдают той же “болезнью”, если это вообще можно счесть недостатком: автор намеренно отказывается высказываться в своей работе напрямую.

Кончаловский всегда в стилистике брал за образец других мэтров, о чем сам открыто писал (“Первый учитель” подражание Куросаве, “Ася Клячина” – французской новой волне, “Дворянское гнездо” – Висконти).

Последние три ленты он копирует манеру Павла Павликовского и его “Иды” – знакового, пожалуй, для Польши фильма об осмыслении отношения поляков к евреям во время войны.

“Рай”, “Грех” и вот теперь “Дорогие товарищи!” тиражируют все эти приемы: изображение 4:3, практически статичная камера, скупой монтаж - все действие внутри кадра.

Само по себе это производит эффект, но как оказалось, схему можно наполнять чем угодно.

Нацистского рефлектирующего офицера из “Рая” можно спокойно пересадить на родную почву, и в “Товарищах” он станет завсектором горкома в блистательном исполнении Юлии Высоцкой. С рефлексией по сюжету у нее правда все сложнее.

Она правоверная сталинистка, до 1944 воевала медсестрой на фронте, ныне партийная номенклатрущица, искренне ненавидящая антисоветчиков, отпущенных после XX съезда.

Ее дочь для нее “диссидентка”, верящая “оттепельным” лозунгам Хрущева, отец – полусумасшедший пережиток старых, еще царских времен, и на этих конфликтах в фильме построено многое.

Лента делится на 2 части: первая половина – собственно показ бунта рабочих – но глазами партийного и военно-чекистского начальства. 

Здесь интересны нюансы, расставляемые Кончаловским: во-первых, он педалирует вину оторвавшейся от народа номенклатуры: начало фильма – живейшая иллюстрация раздачи изобильных пайков партначальству при работягах, штурмующих прилавок за кефиром.

При этом своего голоса восставшие рабочие так и не получат, и останутся практически безликой массой с плакатом “Хрущева на колбасу!”. 

Во-вторых, режиссер до избыточности настаивает на невиновности армии в расстреле (генералы до последнего противятся раздавать боевые патроны и не отдают команды к стрельбе) и перекладывает вину на КГБ. 

Причем со сверхусилиями, не подтверждающимися источниками: без жалости убивают мирных граждан снайперы, сидящие на крыше горкома партии.

Во второй части, как будто спохватившись, что все вышло уж слишком черно, Кончаловский заставляет капитана КГБ внезапно обрести человеческие черты - вместе с главной героиней чекист отправляется искать тело ее дочери, расстрелянной на площади.

Штампов достаточно – хороший чекист, уже лет десять кочующий из фильма в фильм; или кадр со смываемой кровью и обувью кого-то из убитых. 

Подать это в лоб режиссер не стесняется, но при этом тонко “отыгрываются” детали вроде полиэтиленовой занавески в ванной – в такие будут заворачивать (непоказанные) трупы после расстрела.

И вот тут возникает чувство, что все, что показывается в фильме получилось неосознанно, на художественной интуиции, которая перевесила идеологию. 

За рамками фильма Кончаловский-государственник рассказывает, что снимал “про честных советских людей, кино не антисоветское”, при этом материал Кончаловского-режиссера вопиет об обратном – советская власть показана хладнокровным убийцей, заметающим следы на три поколения вперед, чтобы никогда никто ничего не узнал.

То, что режиссер пытается максимально не выражать свою позицию - чувствуется, при большом желании можно трактовать фильм просто как “антихрущевский”, вот мол до чего довели страну не истинные коммунисты, отрекшиеся Сталина.

Есть в этом лукавство автора, но сделанное все-таки обладает огромной ценностью – теперь у новочеркасской трагедии есть монументальное воплощение, и стоит надеяться, что ту кровь уже не спрятать под новый асфальт.

Читайте также:

Фильм Андрея Кончаловского про то, как власти СССР расстреляли рабочих, выдвинут от России на "Оскар" 

Читайте актуальные новости "Весьма" где удобно:

Группа в WhatsApp

Телеграм-канал

Группа в Viber

Подписывайтесь на нас в Google Новостях

Яндекс. Дзен