Елизавета Васильевна Лебедева, в девичестве Сорокина, живет на Колыме с 1948 года. В апреле ей исполнилось 96 лет.
Она – ветеран труда России и Магаданской области. Общий колымский трудовой стаж – 48 лет. Но вот звания труженика тыла, приравнивающего человека к ветерану Великой Отечественной войны, у Елизаветы Васильевны нет. Хотя для этого есть веское основание: в 1943-1944 годах она работала санитаркой эвакогоспиталя в Махачкале.
Об этом удивительном факте узнали сотрудники «Тихоокеанской рыбопромышленной компании», когда по поручению генерального директора, депутата областной Думы Михаила Котова развозили магаданским пенсионерам продуктовые наборы.
Директор по развитию предприятия Петр Голубовский лично навестил Елизавету Лебедеву, уточнил ее биографию, ознакомился с документами. В частности, с архивной справкой военно-медицинского музея Минобороны РФ (г. Санкт-Петербург).
«В справке указан приказ №309 от 25 октября 1944 года об окончании работы в госпитале санитарки перевязочного блока второго корпуса эвакогоспиталя 5061 Е.В. Лебедевой, - поясняет Петр Голубовский. - Но приказа о ее приеме на работу в архиве не нашли.
Указали только приказ №100 от 10 апреля 1943 года об утверждении персонального штата госпиталя, в котором значится Ольга Васильевна Сорокина. Это старшая сестра Елизаветы Васильевны, они работали санитарками вместе.
Похоже на то, что произошла путаница. Возможно, из-за одинаковой фамилии и должности сестер, а может, впопыхах - время было тяжелое, военное, Махачкала дважды становилась прифронтовым городом, и было особо не до соблюдения всех канцелярских точностей.
Но беда в том, что отсутствие даты приема на работу в госпиталь является формальным поводом для отказа в присвоении статуса труженика тыла».
К сожалению, о госпитальном периоде работы Елизаветы Васильевны нет записи и в ее трудовой книжке. Первая запись датирована 25 января 1950 года, и произведена она Управлением Дальстроя уже здесь, на Колыме.
Но воспоминания о том грозном периоде у почтенной магаданки по-прежнему свежи и ярки.
«Я родилась в Омутном Сталинградского края в большой семье – нас десятеро у родителей было, - рассказывает Елизавета Васильевна.
- В голодном 1933-м старшие братья-сестры, которые к тому времени перебрались в Махачкалу, забрали нас, младших, к себе. На юге все полегче с питанием.
Двое старших братьев позже погибли на фронте. Нас, подростков, а еще женщин и стариков посылали рыть противотанковые рвы. Бои совсем рядом с Махачкалой шли.
Когда немцев отогнали, пошла работать в госпиталь санитаркой. Главный корпус нашего госпиталя размещался в 14-й городской школе, а я работала во втором, его развернули в кинотеатре «Комсомолец». Только-только перед войной построили.
19 лет мне было. Курсы? Да какие там курсы! Госпиталь сортировочный, эвакуационный, раненых привозили прямо с фронта, один эшелон за другим. На ходу учились перевязывать.
Но я шустрая была, все схватывала на лету. Быстро приловчилась и перевязки делать, и бинты стирать-стерилизовать, потом катать их на коленке: перевязочных материалов не хватало.
Раненых из вагонов тоже мы, девчонки, выгружали, таскали на себе. И выдерживали как-то, никто не ныл. Начальница госпиталя у нас была – огонь! Волевая, сильная, гордая. Евдокия Георгиевна – на всю жизнь ее запомнила.
Стоим на вокзале, ждем поезд. Если он еще далековато, она нам знак подает: «А ну-ка, шурш!». Это значило - где сидишь, там и падай. И спи. Пока есть такая возможность.
Эшелон подходит, она новую команду нам: «Подъем!». Все, работа пошла.
Золотые люди были тогда. Как они работали! Как мы все работали! И не ругались меж собой, не спорили. По-доброму ко всем, без злости. И так жалко было бойцов раненых!
Вшивые, заросшие, грязные, в лохмотьях, даже дотрагиваться до них страшно. Обмоем, переоденем, полечим, полежат недельку – ну красавчики!
Потом их по другим госпиталям увозят, а к нам новое поступление. Сколько их через госпиталь прошло…»
С мужем Николаем Елизавета впервые встретилась тоже в госпитале. Мельком. А потом, уже после войны, судьба свела их попутчиками в поезде. Через четыре дня пара расписалась и уехала на Волгу, а оттуда, в 1948-м, на Колыму: Николая направили служить в Адыгалах.
После переезда в Магадан Елизавета Лебедева устроилась телефонисткой ВСО. Потом был автобусный парк. Мыла автобусы по ночам, а днем сидела с маленьким сыном. Чета Лебедевых воспитала троих детей.
Отдав 22 года автопарку, Елизавета Васильевна вернулась в связь. На пенсию уходила из «Ростелекома».
Как пояснил ее сын Владимир Николаевич, вопросом о получении для мамы статуса труженика тыла семья задалась в начале 2000-х. Сделали запрос в архив Минобороны, подавали прошение в мэрию Магадана, администрацию президента, пытались добиться даже через суд. Тщетно: не хватает сведений.
Между тем, причисление Елизаветы Лебедевой к ветеранам ВОВ помогло бы решить затянувшуюся проблему с ее здоровьем: пожилая женщина почти не видит, а нужную ей операцию, как пояснили в хабаровской офтальмологической клинике, делают только ветеранам ВОВ.
Руководитель «Тихрыбкома» Михаил Котов, которого глубоко тронула история магаданки, считает, что нужно обязательно продолжать попытки восстановить справедливость.
«Непостижимо: 75 лет со дня окончания Великой Отечественной прошло, а наша страна до сих пор знает не всех своих героев, – отметил он. - Отчасти в силу скромности самих ветеранов, отчасти из-за несовершенства учетной системы, неразберихи с архивными документами, а порой и равнодушия должностных лиц.
Пусть и с большим опозданием, но справедливость должна восторжествовать. Мы готовим ряд депутатских запросов в госучреждения, располагающие архивами военных лет, в которых могут храниться недостающие сведения по Елизавете Васильевне. Сделаем все возможное, чтобы их добыть».
Михаил Котов добавил, что рыбаки будут ходатайствовать к губернатору области Сергею Носову взять вопрос о присвоении заслуженной магаданки статуса ветерана ВОВ на личный контроль.
